образовательно-доверительный сайт


Идеал романтической любви в «постромантическую эпоху» Р.Г.Апресян. начало

«Этическая мысль». Вып. 4. М.: ИФ РАН. 2003.

Моим друзьям Лиле и Курту

Р.Г.Апресян «В нашу эпоху под давлением женской сексуальной эмансипации и автономии идеалы романтической любви имеют тенденцию к фрагментации», – этими словами Э.Гидденс начинает в своей книге «Трансформация интимности» параграф, посвященный различиям между романтической любовью и тем новым типом любви, который он назвал «конфлюентной любовью» (confulent love)[2]. Вытеснение романтической любви любовью конфлюентной – это лишь одно в ряду различных проявлений трансформации интимности, которую Гидденс обнаруживает в «постмодернном» обществе. Но именно «интервенция» Гидденса с концептом «конфлюентная любовь» произвела впечатление на интеллектуальное сообщество и сразу вывела книгу «Трансформация интимности» на видные места в индексах цитируемости. Особую убедительность и привлекательность концепции Гидденса придало то, что, во-первых, она изящно встраивалась в его общую социологическую теорию – через концепцию «чистых отношений»[3], и, во-вторых, она воспринималась прямо корреспондирующей с очевидными эмпирическими данными живых амурно-эротических практик. Выявленные и описанные Гидденсом перемены в амурно-эротических нравах, несомненно, интересны. Но насколько точно связывать их с истлением романтической любви?

Вопрос этот не прост. Ведь исследование Гидденса появилось не на пустом месте. И хотя он сам в своей книге не вдается в полемику относительно именно романтической любви, в гуманитарных исследованиях на Западе на протяжении последних более пятидесяти лет она является предметом постоянного внимания. На фоне внутренне разношерстного, но тем не менее, значительного корпуса социологических и психологических работ[4] особенно выделяется небольшое исследование Р.Джонсона[5]. Опираясь на предание о трагической любви Тристана и Изольды, Джонсон реконструирует феномен романтической любви в качестве основополагающего элемента западной культуры и ментальности, модернной, т.е. «современной», «новой» западной культуры. Джонсон не просто связывает романтическую любовь и западную культуру он представляет романтическую любовь как эмоциональный и коммуникативный ответ на глубинные потребности бессознательного. Последнее делает критическим сомнение в правдоподобности гидденсовского вывода о перемене в амурно-эротических нравах.

Увидевшие свет с разрывом в десять лет и никак не референтные друг другу, обе работы «вызывающи» друг по отношению к другу, одновременно дополняют и исключают друг друга. Некоторым ключевым моментам этого неявного состязания посвящена данная статья.

Перемена

В чем Гидденс усматривает суть перемены в амурно-эротических нравах? Надо отметить, что при описании перемены и, в особенности, феномена романтической любви Гидденс не совсем определенен. В случае конфлюентной любви он говорит именно о нравах; а при анализе романтической любви он говорит чаще всего об идеале, что можно считать данью традиции, но иногда говорит и об этосе романтической любви. Понятно, что этос можно трактовать по-разному, и не у всех авторов этос – это нравы (как в общем утвердилось в нашей литературе последних двух-трех десятилетий). Скажем, по Шелеру, этос индивида, исторической эпохи, семьи, народа или любого социо-исторического единства – это система оценок, выражающаяся главным образом в том, что предпочитается и что отвергается, или в «порядке любви и ненависти»[6]. Это – не нравы, но то, что осуществляется в нравах, а также искажается и выправляется в нравах. Но это и не идеал, а то, что, возможно, отражает в себе идеал, в чем искажается и выправляется идеал. У Гидденса романтический этос можно понимать как систему оценок и ценностей, относительно любви и человеческих взаимоотношений, но, вместе с тем, это оценки, непосредственно воплощенные в поступках, это ценности, опосредствованные поведением.

Такое понимание романтического этоса естественно, коль скоро Гидденс сопоставляет с ним конфлюентную любовь. Рефлексивная заминка, которая здесь возникает у обозревателя или аналитика, вызвана тем, что сама романтическая любовь нередко трактуется и специалистами-интеллектуалами, и влюбленными (точнее, опытными и мыслящими влюбленными – эротософами) как возвышенное переживание, упование, иллюзия (психотерапевты даже склонны цинично говорить о «не очень грубом, но все же психопатологическом расстройство»[7]), как идеал, который, будучи примененный к практическим отношениям, не выдерживает испытания реальностью. Но вместе с тем, романтическая любовь, даже и как идеал является вполне реальным культурным и психическим феноменом, воплощенном в широком комплексе мотивов, установок, ожиданий, жестов, речевых фигур, этикетных клише и т.п., что позволяет рассматривать ее и под углом зрения определенных амурно-эротических нравов. Конфлюентная же любовь – это концепт, который Гидденс вводит для обозначения только нравов, и об идеале речь здесь не заходит совсем.

В целом идея Гидденса заключается в том, что романтическая любовь представляет собой культурно и исторически обусловленный тип интимности. Она зарождается в определенный момент истории западного мира в не столь отдаленном прошлом, а именно, в конце ХVIII века и фактически приходит на смену тому типу любви, который можно назвать любовью-страстью[8]. Романтическая любовь вбирает в себя и переплавляет в себе идеалы христианской любви и страстной любви. Ею преодолевается страстная любовь. Однако каковы ее отношения с христианской любовью-милосердием, Гидденс не говорит.

Нельзя исключить, что атрибутирование Гидденсом романтической любви концу ХVIII века предопределено всего лишь ассоциацией романтической любви с романтизмом как течением в литературе. Конечно, романтизм, подарил западному миру свое особое переживание любви. Благодаря романтизму, как верно отмечает Гидденс, в индивидуальную жизнь была привнесена повествовательность, существенно расширившая рефлективность возвышенной любви; да и сама повествовательность стала индивидуализированной, безотносительной к социальному контексту[9]. Однако из этого не следует, что романтическая любовь – это продукт романтизма, как и то, что возникновение идеала романтической любви совпадает с возникновением жанра современного романа. Даже принимая во внимание, что именно в литературе романтиков романтическая любовь впервые получила рефлексивно развернутое и наиболее полное реалистическое отражение, идеал романтической любви следует отличать от идеала любви в романтизме[10].

Какова страстная любовь, по Гидденсу? В описании ее Гидденс опирается на Ф.Альберони и воспроизводит те характеристики, которые тот выделяет, говоря о любви-влюбленности[11]. Она: а) эмоционально доминантна (мир для влюбленных преображается), б) нонконформна (влюбленные готовы нарушить существующие установления), в) автономна (влюбленные готовы отказаться от принятых или наложенных прежде обязательств). Альберони описывает через эти характеристики любовь референтно опыту Абеляра и Элоизы, Ромео и Джульетты. Близкие же характеристики выделяет и Р.Джонсон, подробно анализируя предание о Тристане и Изольде, т.е. тот тип отношений, который воспроизводится и у названных двух пар. Однако Джонсон усматривает в этом предании исток именно романтической любви. Страстная любовь раскрепощающа, освободительна. Но так она обнаруживается сама собой, стихийно; от любви-страсти не ждут автономии, и не этим она значима.

Феноменологически романтическая любовь в описании Гидденса близка любви-страсти. Она также несет с собой свободу в смысле раскрепощения и независимости. Она несет с собой автономию в смысле избавления от общепринятых установлений и утверждения собственного закона – закона любви. Однако в отличие от любви-страсти, романтическая любовь, говорит Гидденс, и в этом своем замечании он, несомненно, оригинален, утверждает себя с самого начала в непосредственной связи со свободой. Идеал романтический любви включает в себя свободу как непременный и существенный компонент. Романтическая любовь воспринимается не просто как проявление и продолжение чувственного влечения; ведь «включая в себя сексуальность, она порывает с ней»[12]. Она не оказывается – она конституируется в качестве возможности и способа личной самореализации. В этом смысле романтическая любовь – очевидно культурный феномен.

Романтическая любовь – это любовь возвышенная. Сами по себе приближенность, эмоциональная связь или соединенность в романтической любви доминируют над сексуальным влечением, а нередко сексуальность вообще теряет значимость для влюбленных. Возвышенность романтической любви выражается не только в ее «свободе» от сексуальности, а также иных материальных и земных мотивов, от биологических и социальных факторов (чем долгое время безусловно характеризовался, да и в наше время зачастую характеризуется брак) но и в том, что это – идеализирующая любовь. В романтической любви возлюбленная(ый) выделяется как особая и ни с кем не сравнимая личность. Романтическая любовь – исключительна; в ней возлюбленная(ый) воспринимается как неповторимая личность, значимая для влюбленного(ой) сама по себе, и она как бы обретается на всю жизнь.

С этим связано и то, что в рамках романтической любви преобразуется представление о добродетели, т.е. о благом в человеке. Это более не «невинность», говорит Гидденс. Это, можно добавить, более не добропорядочность, правильность или верность общественным установлениям. Добродетели возлюбленного(ой) – это такие его (ее) свойства, которые делают его (ее) особенным(ой).

начало --- читать дальше – часть 2 >>>

Идеал романтической любви в «постромантическую эпоху» Р.Г.Апресян

Рецензия на книгу: Гидденс Э. Трансформация интимности. Сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах. Е. Вовк

Рецензия на книгу Антони Гидденса «Трансфомация интимности» И.Тартаковская

Что такое конфлюентная любовь»? В. Шаповалов

Расслабь свой секс. А. Холина

Любовь как рефлексивный проект самости. Г. Я. Стрельцова

Статьи, относящиеся к этой же теме:

Все статьи о романтической любви, почти энциклопедия.

Драматургия любви. Е. Пушкарев

Понятие любви в полиамории: составляющие дискурса о множественных любовных отношениях. К. Клессе

Религия любви. Р. Прехт

Психиатрическая неразбериха с любовью в школе. Е. Пушкарев

О профессоре Хелен Фишер и настоящей любви. Е. Пушкарев

«Романтическая любовь»: аспекты, анализ и последствия. Е. Пушкарев

Общество потребления и его антилюбовная сущность. Е. Пушкарев

Если устранить путаницу любви с псевдолюбовями. Е. Пушкарев

О деструктивном влиянии "общества потребления" на половую любовь. Э, Фромм

Суть любви. Е. Пушкарев.

Что такое любовь. Е. Пушкарев

Коротко о любви. Е. Пушкарев

Влюбленность. Е. Пушкарев

Мужчина и женщина: совместимость, любовь. Е. Пушкарев

Мужчина и женщина: отношения. Е. Пушкарев

Мужчина и женщина: лидерство в любви и браке. Е Пушкарев

Психология любви. Е.Пушкарев

Эрих Фромм

Поиск по сайту

Желающие оказать спонсорскую поддержку Интернет - клубу "ПРОСВЕЩЕННАЯ ЛЮБОВЬ" могут это сделать через

ЮMoney https://yoomoney.ru :

кошелек 410014252323944

или Сберкарту, подробности : club1@mail.ru

Заранее благодарны.

Важна ли тема любви для вас лично?

 Да, несомненно
 Думаю, это важно
 Интересно почитать...
 Мне безразлично
 Пустой сайт
  Результаты опроса

Экология и драматургия любви

Наш сайт о природе любви мужчины и женщины: истоки, течение, около любовные переживания и расстройства.


Default text.

По моей книге уже с 2010 года обучают студентов по Программе дисциплины – «Психология любви»

Чтобы познакомиться бесплатно скачайте Это презентация моей книги

Из книги вы узнаете: любовь между мужчиной и женщиной исключительно положительное чувство. А очень похожая влюбленность с любовью никак не связана. А недоброкачественная влюбленность - мания, она же "наркоманическая любовь", "сверхизбирательная любовь" "folle amore" (безумная любовь (ит.) не только никакого отношения к любви не имеет, а и совсем болезненное расстройство.

А научиться их различать не так уж и сложно.

У человека нет врожденного дара, отличать любовь от влюбленностей, других

псевдолюбовных состояний это можно сделать только овладев знаниями.

Жизнь удалась

Примеры настоящей любви

Пара влюбленных

Драматичные влюбленности известных людей, которые не сделали их счастливыми