Философия любви и философия сексуальности: в истории развития человеческой культуры и современном психоанализе. В.П.Петров. окончание
Журнал практического психолога, N 7-8, июль-август, 1999.
III. От философии любви к философии сексуальности.
(Проблема любви в психоанализе и в европейской философии XX в.)
"Свет из тьмы, над темной глыбой,
Вознестися не могли бы
Лики роз твоих,
Если б в сумрачное лоно
Не впивался погруженный
Темный корень их"
Владимир Соловьев.
Принципиально важным в философском отношении является вопрос об отношении секса и истины. "Вопрос, который традиционно задается, - пишет Фуко, - звучит так: почему это Запад так долго выставлял секс виновным? Я бы хотел поставить совершенно другой вопрос: почему это Запад непрестанно спрашивал себя об истине секса и требовал, чтобы каждый для себя ее формулировал? Почему это он с таким упорством хотел, чтобы наше отношение к самим себе проходило через эту истину?.. Какая-то скользкая дорожка привела нас - за несколько веков - к тому, чтобы вопрос о том, что мы такое суть, адресовать сексу".
В связи с этим, проект истории сексуальности следует представить так: искать инстанции производства дискурса (которые, конечно же, оставляют место и молчанию), инстанции производства власти (функцией которых иногда является и запрещать), инстанции производства знания (которые часто вводят в оборот разного рода незнания и систематические ошибки).
Поскольку несколько иначе ту же проблему осмысления преображенного, восходящего Эроса ставит и решает в контексте концепции смысла любви русская "философия пола и любви" серебряного века. Смысл человеческой любви В. С. Соловьев видел в оправдании и спасении индивидуальности через жертву эгоизма. В. С. Соловьев поставил целый ряд важнейших нравственно-философских проблем: об отношении любви к смерти и бессмертию, о связи любви с красотой, с миром нравственных, религиозных и эстетических ценностей. Бердяев доказывал, что любовь - творческий акт, который разрывает границы, сковывающие ее формы. Эротическая энергия является вечным источником творчества. Любовь-влюбленность, Эрос, который шире любви, между мужчиной и женщиной есть любовь восходящая. Эрос есть путь восхождения.
Именно этой теме - восхождению и преображению (сублимации) Эроса - посвящено основное произведение Б. П. Вышеславцева. По убеждению самого автора, этика сублимации - "этика преображенного Эроса" соединяет в себе христианский платонизм и открытия современного психоанализа. Сублимация есть возведение низшего к высшему; чтобы понять это возведение, нужно иметь систему категорий бытия, нужно иметь иерархию ценностей.
Таким образом, философское знание в истории становления психоанализа и современной психотерапии имеет сложную и до настоящего времени загадочную судьбу. В истории психоанализа легко обнаруживается довольно странная тенденция восприятия роли и значения философского знания. В начале формирования того или иного психоаналитического направления философское знание, как правило, решительно отвергается. В процессе же развития этого же направления, как правило, самим основателем его, когда встает вопрос об основании места, роли и значения данного направления, происходит в начале "бессознательно" (на уровне "высшего бессознательного" по Ассаджиоли, или "высших мотивов" - метамотивация по А. Маслоу), а затем и вполне осознанно включение философского знания как в теорию, так и в различные техники (например, логотерапия в форме сократического диалога в экзистенциальном анализе В. Франкля; различные "техники" определения смыслообразующих как отдельных образов сна, так и сновидения в целом! в юнгианском психоанализе при толковании сновидений с архетипическими образами, носящими ярко выраженный метафизический характер).
Показательна в этом смысле позиция К. Ю. Юнга, который, придавая философскому знанию (особенно восточным философским концепциям) нуминозный характер (способность трансформировать невротическое состояние пациента в психотическое поведение), а также подчеркивая, что авторитетность метафизического знания (может быть, вернее сказать, авторитарность его) основывается "на яростной потребности большинства, порождающей состояние беспокойства", приходит к признанию компенсирующей функции этого знания. Так, К. Г. Юнг пишет: "… утверждения вдохновенной личности довели до сознания только те образы и идеи, которые компенсируют общее психическое беспокойство. Эти образы и идеи были не придуманы или изобретены вдохновенной личностью, а "посетили" ее в качестве ощущений, и она стала их вольной или невольной жертвой. Превосходящая ее сознание воля сжала ее в своих объятьях, из которых она не могла вырваться. Вполне естественно, что она восприняла эту неодолимую силу, как "божественную" (К. Г. Юнг. Mysterium Coniunctionis. - М.: "Рефл-Бук"; К.: "Ваклер", 1997. - с. 586).
Внешнее негативное отношение к философскому знанию не мешает однако психоаналитику формулировать принципы, носящие философский характер. Особенно часто это происходит тогда, когда психотерапевт обращается к осмыслению трансцендентальной реальности. Так, К. Г. Юнг пишет: "Существование трансцендентальной реальности действительно является самоочевидным, но нашему сознанию чрезвычайно трудно сконструировать интеллектуальные модели, которые стали бы графическим изображением воспринятой нами реальности. Наши гипотезы расплывчаты и сделаны наугад, и нам нигде не найти доказательств их верности. То, что мир внутри и вне нас покоится на трансцендентальной основе, также несомненно, как и наше собственное существование, но также несомненно и то, что непосредственное восприятие архетипического мира внутри нас также мало соответствует истине как непосредственное восприятие физического мира вне нас" (там же, с. 588). Книга Mysterium Coniunctionis заканчивается не менее выразительным в своей метафизичности афоризмом: "Нельзя отрицать того, что психологический поход к этим ("трансцендентальным") вопросам помещает в центр картины человека как меру всех вещей. Но придание ему подобной значимости имеет под собой определенное основание. Две мировые религии, буддизм и христианство, каждая по-своему, отвели человеку центральное место, а христианство развило эту тенденцию созданием доктрины о том, что Бог стал не кем иным, как человеком. Никакая психология в мире не может соперничать с достоинством, которым наделил человека сам Бог" (там же, с. 589).
Здесь правомерно напрашивается вопрос: так ли уж противоположны психология (и в особенности психоанализ как психология бессознательных процессов) и философия. М. Фуко, исследуя историю безумия в классическую эпоху, приходит к пониманию того, что проблема истины (центральная проблема философии) превращается в психологическую проблему, трансформируя психоаналитический дискурс в философский. М. Фуко об этом пишет следующим образом: "Под психологией мы понимаем определенное явление культуры, присущее западному миру начиная с XIX в., - тот монолитный постулат, который был определен современным человеком, но который определяет и его самого: человеческое бытие не характеризуется через некоторое отношение к истине, но наделено присущей ему и только ему, открытой во вне и одновременно потаенной собственной истиной". (М. Фуко. История безумия в классическую эпоху. СПб, 1997. - с. 516).
Данную статью мы рассматриваем как начало большой работы по исследованию значения и роли философского знания в становлении и развитии психоаналитических идей и принципов, а также по выявлению эвристического потенциала психологии в объяснении "всякого жизненного процесса от прозябания до философствования" психическими мотивами. Особое внимание мы хотели бы уделить теме: "Философское эссе как жанр психоаналитической истории болезни".
<<< начало --- окончание
Эта статья из раздела:О любви философы, писатели и другие интеллектуалы.
История любовного чувства. Е.Пушкарев
Эрос и культура: Философия любви и европейское искусство. В.П.Шестаков
Если устранить путаницу любви с псевдолюбовями. Е. Пушкарев
Трансформация интимности. Сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах. Э.Гидденс
Мужчина и женщина: совместимость, любовь. Е. Пушкарев
Мужчина и женщина: отношения. Е. Пушкарев
Мужчина и женщина: лидерство в любви и браке. Е Пушкарев
Идеал романтической любви в «постромантическую эпоху» Р.Г.Апресян
Любовь как рефлексивный проект самости. Г. Я. Стрельцова
