образовательно-доверительный сайт


Любовь по-русски. А. Бэтлер

Алекс Бэттлер Алекс Бэттлер (Олег Арин, урожд. Рафик Шаги-Акзамович Алиев; род. 1946 г., Астрахань) — советско-канадский учёный марксистского направления, доктор политических наук.

Фрагмент из книги Алекса Бэттлера «О любви, семье и государстве» Книга есть в нашей библиотеке: «Любовь, семья, секс и около…»

На нашем сайте приведены четыре главы из этой книги:

Любовь по-русски. А. Бэтлер

Философия любви Эриха Фромма. А. Бэтлер

Современные американские подходы к теории любви. А. Бэтлер

Почему русские женщины красивее западных? А. Бэтлер

Тема любви в России так или иначе затрагивалась всеми значимыми философами и писателями, однако как система философских взглядов она получила наибольшую популярность на рубеже XIX-XX веков . Два фактора, на мой взгляд, сыграли решающую роль. Первый, внешний фактор был связан с тем, что в Европе к концу XIX века среди философов и психологов утвердилась концепция любви, воспевающая любовь-эрос, лишенную божественной духовности и прочих благостей. Такой подход наметился уже у С. Кьеркегора и А. Шопенгауэра, но был усугублен Ф. Ницше, Н. Гартманом, З. Фрейдом и О. Вейнингером. Против них дружно выступили российские философы с позиции противников «половой любви», отстаивая религиозное, духовное понимание любви. Вторым фактором, внутренним, являлась общественная ситуация в России, в которой как раз на практике торжествовали идеи западных философов в форме «сексуальной психопатии» правящего класса, с чем не могли мириться российские мыслители. Их идеи о любви на удивление совпадали с идеями французских философов XVIII века, но в еще большей степени с идеями библии. Российский философ В.П. Шестаков (Эрос и культура: Философия любви и европейское искусство ) в специальной главе «Философия любви в России» подробно разбирает различные взгляды по данной теме, выделяя два основных направления: философско-платоническое и ортодоксально-богословское. Первое направление обязано таким именам как, Вл. Соловьев, Н. Бердяев, Л. Карсавин, З. Гиппиус, Б. Вышеславцев и др. Второе связано с именами П. Флоренского, С. Булгакова, Н. Лосского, И. Ильина. У меня нет задачи представить историографический обзор взглядов российских философов на любовь (это сделано самим Шестаковым), поэтому я ограничусь двумя именами - Вл. Соловьевым и Н. Бердяевым. Тем более, что их идеи с небольшими нюансами перекликаются с идеями других упомянутых философов, которых я, в отличие от Шестакова, отнес бы к одному направлению: философско-теологическому. Сверхбольшой разницы между ними нет, поскольку все они отталкиваются в конечном счете от бога.

Вл. Соловьев. В концентрированном виде «русский» взгляд на любовь изложил крупный философ-теолог Вл. Соловьев в специальной работе «Смысл любви» (1892), которую другой философ, Н. Бердяев, сравнивал по глубине с Платоновским «Пиром». Другое дело, что отразив в своей работе «текущий момент», он не смог (а, возможно, у него и не было такой задачи) выйти на онтологический разбор понятия любви, в конечном счете повторив выводы богословов раннего средневековья.

Судя по работе, толчком к ее написанию послужили немецкие философы (Шопенгауэр, Гартман, Вальтер и др.), которые в его изложении прославляли половую любовь как необходимое условие размножения человеческого рода.

Самой начальной методологической ошибкой Соловьева является то, что он постоянно сравнивает человека и животного, приписывая последнему не только жизнь, но и половую любовь. Он пишет: «И у животных, и у человека половая любовь есть высший расцвет индивидуальной жизни» . Это все равно, что сказать: половая любовь атомов, соединяющая их в молекулы, есть высший расцвет их индивидуальной жизни. Между прочим, даже в наше время есть такие «мыслители», которые настаивают на этом бреде . Ну, бог с ними. Главное у Соловьева другое. «Итак, половая любовь и размножение рода находятся между собой в обратном отношении: чем сильнее одно, тем слабее другое». Как бы в подтверждение этого постулата приводится пример того, что человек, обладающий сильнейшей половой любовью, может полностью исключиться из процесса размножения. У животных же, конечно, половой любви не существует, пишет Соловьев, противореча своему же предыдущему высказыванию. Поэтому они очень сильно размножаются.

На самом деле они размножаются настолько «сильно», насколько им позволяет окружающая среда и способность адаптации к ней - старые истины, изложенные биологами еще до написания данной работы Соловьева. Что же касается людей, то именно тогда, когда у них отсутствовала «половая любовь» (в эпоху дикости и варварства), они очень плохо размножались, а с появлением этой самой любви они стали размножаться катастрофически сильно. Возможно, во времена Соловьева не было соответствующей статистики. Но даже без нее это суждение должно было быть очевидным хотя бы из роста народонаселения Европы, чтобы понять абсурдность подобного утверждения.

Далее Соловьев обрушивается на бредовые утверждения Вальтера (немецкого психолога) о том, что великие люди являются плодом сильной взаимной любви. Очевидная глупость, почему-то всерьез воспринятая русским философом. Он продолжает доказывать: «Самая сильная любовь весьма часто бывает неразделенной и не только великого, но и вовсе никакого потомства не производит». Поскольку «особенно сильная любовь большей частью бывает несчастной, а несчастная любовь весьма обыкновенно ведет к самоубийству в той или другой форме» (там же). Возможно, Соловьев вспомнил печальную историю Ромео и Джульетты, хотя скорее всего Толстовскую Анну Каренину, но можно было вспомнить и счастливые примеры, которых тоже было немало и в жизни, и в книгах. Проблема в том, что все это не имеет отношения к поднятой им проблеме, поскольку: а) он не определил, что такое любовь вообще, б) не выяснил, как измеряется ее сила, в) непонятно, на какую статистику он полагался.

Несмотря на это, он выдвигает три фундаментальных постулата: сильная любовь

- неразделима; при взаимности сильная страсть приводит в трагическому концу, не доходя до потомства; счастливая любовь, если она очень сильна, также обыкновенно остается бесплодной.

И вывод: «Видеть смысл половой любви в целесообразности деторождения - значит признавать этот смысл только там, где самой любви вовсе нет, а где она есть, отнимать у нее всякий смысл и всякое оправдание» (там же). Все же остальные для себя должны сделать вывод такой: если я, не дай бог, кого-то полюбил, и у меня родились дети, то значит на самом деле никакой любви у меня нет, т.е. я простой производитель потомства, наподобие животных. Отсюда выбор: или любовь, или дети

- третьего не дано. Действительно необычное умозаключение!

Суть же любви у Соловьева не в детях, не во благе для любящих, а в искоренении эгоизма, присущего роду человеческому. Он пишет: «Смысл человеческой любви вообще есть оправдание и спасение индивидуальности через жертву эгоизма».

Итак, вырисовывается важная категория - индивидуальность, личность. Эта идея развивается дальше следующим образом: смысл чувственной любви заключается в утверждении как собственной индивидуальности, так и «другой индивидуальности». При этом семья - это «исключительная привязанность» между лицами разного пола, и к любви не имеет никакого отношения. Таков умострой Соловьева. Спрашивается: каким образом «человеческая любовь» изживет эгоизм человека, превращая его в личность, в индивидуальность? Ответа нет. Тем не менее, идея понятна - в условиях царской России, когда личность не имела никакого значения, надо было постоянно выпячивать значение человека именно как личности.

Другое дело, что Соловьев ошибался не только в методологии, но и в понимании проблемы любви-личности, что в дальнейшем вело его к очередным несуразностям. Он поднимает сверхважную тему: рода и индивидуума, с одной стороны, и тему смерти/бессмертия индивидуума/человека, - с другой. Пока, дескать, торжествует «тирания рода над особью», особь служит средством поддержания рода. Что, естественно, по его мнению, плохо. Это особенно прослеживается на низших ступенях органического мира. Но сама-де природа на более высоких ступенях своего развития ослабляет этот закон, она «в биологическом процессе стремится все более и более ограничивать закон смерти». Если так, «то не должен ли человек в историческом процессе совершенно отменить этот закон?» (там же).

Создается впечатление, что этот философ не был знаком не только с исследованиями в области эволюционной теории своего времени, но и со вторым законом термодинамики (законом возрастания энтропии), широко обсуждавшимся всеми кругами ученых во второй половине XIX века. Он явно не понимал, что фундаментальные законы природы отменить нельзя в принципе, их можно только учитывать и, по-возможности, использовать в интересах человека. Намерение же отменить смерть означает отмену жизни: одно без другого не существует - элементарные вещи, разжеванные еще Гегелем, которого Соловьев, видимо, обошел вниманием, равно как и других диалектиков. Он пишет: «Смерть вообще есть дезинтеграция существа, распадение составляющих его факторов». Допустим. Но далее - курьез. Он говорит о том, что «разделение полов, не устраняемое их внешним и преходящим соединением в родовом акте, - это разделение между мужским и женским элементом человеческого существа есть уже само по себе дезинтеграция и начало смерти» (там же).

Соловьев не замечает, что для того чтобы произошла эта «дезинтеграция», нечто должно поначалу интегрироваться (соединиться), а чтобы произошла смерть, нечто должно сначала родиться, т.е. быть живым. Но его интересует только бессмертие. «Бессмертным может быть только целый человек», - утверждает русский философ. За счет физиологического соединения «целого человека» не сделаешь, следовательно, бессмертия не достигнешь. Семья, продолжает философ, в этом деле тоже не помощник. Не надо быть большим прорицателем, чтобы не догадаться, куда ведет Соловьев: конечно же, к богу. Само собой: «То идеальное единство, к которому стремится наш мир и которое составляет цель космического и исторического процесса, оно не может быть чьим-нибудь субъективным понятием (ибо чьим же?), оно истинно есть как вечный предмет любви Божией, как Его вечное другое».

Нынешние российские космисты неслучайно почитают Вл. Соловьева, почему-то не задаваясь такими простыми вопросами: чего это ради наш мир стремится к какому- то «идеальному единству»? почему он, мир, есть цель космического и исторического процесса? и какое все это имеет отношение к науке? И каким образом можно обрести единство через такие постулаты: «Небесный предмет нашей любви только один, всегда и для всех один и тот же - вечная Женственность Божия». Можно интерпретировать так: бог - женщина, мы его/ее дети, и чтобы обрести единство, нам всем надо превратиться в женщин. Тем более, что некоторые мужчины активно этим занимаются. Тогда, не исключено, обретем и бессмертие. Опять же, какой-то «ученый» уже спрогнозировал, что то ли через тысячу, то ли через две тысячи лет, на земле останутся одни женщины.

Совершенно очевидно, что вся концепция любви по Соловьеву не имеет ни малейшего научного содержания, но она, тем не менее важна, как своего рода протест против брачно-любовных отношений в России конца XIX века. Кстати сказать, те же самые идеи - осуждение «половой плотской любви» - были чуть ранее отражены в художественной форме в повестях Л. Толстого «Смерть Ивана Ильича» и особенно в «Крейцеровой сонате».

Такого типа критика перешла в XX век, о чем свидетельствуют взгляды на любовь другого русского философа Н. А. Бердяева.

Н. Бердяев. Николай Бердяев затрагивает тему любви во многих работах, в частности в «Письме будущей жене Л.Ю. Рапп» (1903), в статье «Метафизика пола и любви» (1907), в книгах «Смысл творчества» (1916) и «Самопознание» (1949). Я буду опираться на последние две работы .

Сразу же следует подчеркнуть, что Бердяев рассматривает любовь только во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, а не как универсальное понятие, что освобождает его от «философии». В этом вопросе он выступает скорее как социолог, отрицательно воспринимающий окружающий его буржуазный мир, единственным светлым пятном которого является любовь.

Бердяев совершенно справедливо указывает на то, что в сексуальном акте человека нет ничего индивидуального, нет личности, что сближает его со всем животным миром. Отделяет его от этого мира любовь, которая «лична, индивидуальна, направлена на единственно, неповторимое, незаменимое лицо. ...Любовь всегда относится к единичному, а не к общему» (Самопознание, с. 75, 76).

Здесь просматривается идея не случайного выбора объекта любви. В направленности на «единственного» заложена некая предопределенность, заранее сформированный образ, который незаменим и неповторим. «Настоящая любовь, когда встреча не случайна, и есть встреча суженого и суженой» (там же, с.76). Очень удачные слова - суженый и суженая. Не знаю этимологии слова, но мне кажется, оно должно происходить от слова «судьба», т.е. заранее предопределенные он или она. Бердяев не объясняет, почему так происходит. Это будет сделано за него в соответствующем месте.

Главный же пафос его взгляда на любовь заключается в несовместимости ее с семьей. Для него семья - это «консервативная сила в мире», поскольку семья «есть буржуазность "мира сего"», она подчинена законам общества, связана с хозяйством, внутри семьи царит система господства и подчинения (Смысл творчества, с. 423-424). Вся «социализация любви означает ее подавление». А поэтому: «Общество извергает любовь. Любящий в высшем смысле этого слова - враг общества» (Самопознание, с.77).

Причины такого подхода те же, что у Толстого и Соловьева - качество самого общества тогдашней России, хотя Бердяев обобщает и переносит свои оценки на всю Европу. Не случайно, пишет он, мировая литература защищала и прославляла любовь «не социализированную». Точнее надо бы сказать - не институциализированную. Безусловно, на уровне конкретной реальности (а он пишет о буржуазной реальности) Бердяев прав. Но как философу ему все-таки необходимо было поначалу разобраться в «теории» (то, что в свое время сделал Гегель), а затем сопрячь ее с конкретной практикой. Хотя «практика» действительно была ужасна. Бердяев пишет, что семейное благоустройство - это «могила любви», «любовь теснее, интимнее, глубже связана со смертью, чем с рождением, и связь эта, угадываемая поэтами любви, залог ее вечности. Глубока противоположность любви и деторождения. В акте деторождения распадается любовь, умирает все личное в любви, торжествует иная любовь. Семя разложения любви заложено уже в сексуальном акте» (Смысл творчества,).

Спрашивается, к чему такая любовь, которая ведет тебя к гибели, а заодно и весь род человеческий? У человека и так множество смертельных опасностей на его жизненном пути. Чего ради их умножать за счет любви? Ответов, естественно, нет. Зато появляется мистика.

Бердяев, кажется, единственный из философов, противопоставлявший семью браку, который, оказывается, и есть сосредоточение любви. Читаем: «Таинство брака не есть семья, не есть натуральное таинство рождения и продолжения рода, таинство брака есть таинство соединения в любви. Только любовь есть священное таинство. Таинство любви - выше закона и вне закона, в нем выход из рода и родовой необходимости, в нем начало преображения природы. Любовь - не послушание, не несение тяготы и бремени "мира", а творческое дерзновение» (Смысл творчества).

Из этого пассажа следует, что брак может существовать без семьи, поскольку семья есть хозяйственная ячейка и к полу имеет всего лишь «косвенное» отношение. Брак, соответственно, духовная ячейка, в которой только и может пребывать любовь. Имея в виду, что брак как институт закрепления семьи исторически сложился позже семьи, даже в ее моногамной форме, тогда, исходя из логики Бердяева, следует считать, что любви до появления брака не существовало. Не понятно только, за какие заслуги Бердяев высоко оценивал «Пир» Платона, в котором только и шла речь о любви. Хотя ниже будет понятно. Тем не менее, что такое таинство? Таинство - это что-то непонятное, непознанное. Но причем здесь брак? Бердяев не удосужился объяснить, почему семья в буржуазном обществе - плохо, а брак - хорошо? Видимо, потому что брак вне общества, так сказать, на небесах.

С этической точки зрения можно согласиться с рассуждениями Бердяева о разводе. Причем, интересна сама постановка вопроса. «Настоящий вопрос не в праве на развод, который, конечно, должен быть признан, а в обязанности развода при прекращении любви. Продолжение брака, когда любви нет, безнравственно, только любовь все оправдывает, любовь - эрос и любовь - жалость» (Самопознание, с.78). Совершенно справедливый нравственный императив: при прекращении любви развод не просто желателен, но и обязателен.

Но далее, подняв тот же вопрос, что и Соловьев: род - индивидуум - бессмертие, он повторяет глупости Соловьева. «Пол, - пишет он, - принадлежит жизни рода. Любовь же принадлежит жизни личности. Перспективы родового бессмертия и личного бессмертия противоположны» (там же, с.80).

Как и Соловьев, Бердяев не разобрался во взаимоотношениях пола, любви и бессмертия. Ведь это же элементарная вещь: не может быть личного бессмертия без рода, так же как и бессмертия рода без личности. Это вытекает не просто из формальной логики, но из всей истории развития органического мира, из закономерностей взаимоотношений между филогенезом и онтогенезом, открытых задолго до написания цитируемой работы Бердяева.

Знаменательны заключительные фразы о любви: «Мне всегда казалось странным, когда люди говорят о радостях любви. Более естественным было бы, при более глубоком взгляде на жизнь, говорить о трагедии любви и печали любви. Когда я видел счастливую любящую пару, я испытывал смертельную печаль. Любовь, в сущности, не знает исполнившихся надежд. Бывает иногда сравнительно счастливая семейная жизнь, но это счастливая обыденность» (Самопознание, с.81-82).

Таково было состояние российского общества в начале XX века, когда любовь вызывала не радость, а оборачивалась трагедией. А кто-то продолжает рассказывать сказки о великом «серебряном веке» России, сожалея об исчезновении царской России.

Но есть ли хоть какой-нибудь просвет в Бердяевском взгляде на любовь? Оказывается, все-таки есть. И он, естественно, божественно прекрасен. Бердяев взял на вооружение платоновскую шутку-легенду об андрогинизме и всерьез ее воспроизвел в такой фразе. «Андрогинизм, - пишет он, - и есть окончательное соединение мужского и женского в высшем богоподобном бытии, окончательное преодоление распада и раздора, восстановление образа и подобия Божьего в человеке. Любовь есть возврат человеку утерянной девы - Софии. В андрогинизме разгадка той тайны, что в Абсолютном Человеке - Христе не было видимой нам жизни пола, так как в лике Его не было распадения, рождающего нашу земную жизнь пола. Через любовь отчужденная женская природа воссоединяется с природой мужской, восстанавливается целостный образ человека» (Смысл творчества, с. 436).

Вот почему он высоко оценивал «Пир» Платона. Теология и мистика возобладали над философией. Это опять же по-русски.

* * *

К своему удивлению я обнаружил, что в современной России теме любви уделяют достаточное внимание, о чем свидетельствует немалое количество публикаций. Особенно хорошо представлена история философии любви, например в работах Р.Г. Апресяна, упоминавшегося В.П. Шестакова и ряда других авторов. К сожалению, у меня не было возможностей прочитать эти работы (кроме двух работ Шестакова). Пришлось довольствоваться чтением некоторых кусков, представленных в Интернете. Вполне достаточно, чтобы убедиться в том, что их авторы в своем умострое недалеко ушли от Соловьева и Бердяева. В подтверждение привожу три примера.

С. А. Камионский, отрывок из работы которого приведен в Интернете, пишет: «Удивительно! Как любовь открывает глаза, как она позволяет человеку подняться к собственно человеческому, которое оказывается... божественным! И действительно, в любимом видишь лик Христа, а в себе открываешь стремление стать спасителем всего человечества!» Все через восклицательные знаки и опять Христос.

Другой «новатор», философ из Уфы, А.В. Лукьянов пишет: «Выручает любовь, которая, в моем понимании, есть универсальная космическая потенция, позволяющая преодолеть мысли изнуряющую власть бытия и снова, таким образом, вернуться в состояние звенящей свободы, или творческого эроса. Любовь, другими словами, составляет предпосылку того, чтобы духовная космическая сила вновь разлетелась на части. Можно сказать и так: именно она позволяет Вселенной начать новый оборот, открыть новый эон, не дать времени быть временем лишь этого мира».

Такого типа бред, состоящий из слов, не имеющих понятийной сути, воспроизводится во множестве работ современных российских «ученых», помешанных на космизме. Космизм превратился чуть ли ни в синоним русизма. Не удержался от него даже В.П. Шестаков, труды которого действительно представляют научную ценность. В начале этой главы я цитировал Пьера Тейяр де Шардена в связи с его концепцией «думающих электронов». У французского мыслителя тоже есть космическая любовь, к которой его привело желание вдохновить человечество. Кое-кого он все-таки вдохновил. Шестаков пишет: «Представляется, что эта концепция является прекрасным оправданием многовековой традиции философского неоплатонизма, который всегда учил о мировой, космической любви. Идея космического происхождения любви, быть может, реальна не в меньшей степени, чем теория происхождения жизни из космоса» .

Если теория происхождения жизни из космоса (в специфическом понимании самой «жизни»), несмотря на ее сверхничтожную вероятность, имеет право на существование, то идею о происхождении космической любви можно отстаивать только в том случае, если перечеркнуть всю науку, созданную человечеством. Такое ощущение, что именно этим и занимается все возрастающая плеяда российских космистов. Они явно перепутали, где - вперед, а где - назад.

С другой стороны, сходство взглядов современных российских философов на любовь с взглядами Соловьева, Бердяева и других российских философов начала XX века говорит о том, что по сути капиталистические общества России того периода и нынешнего ни чем по существу не отличаются. Они враждебны семье, враждебны любви, они в принципе античеловечны. Остается уповать на бога, на небеса, на космос.

Статьи, относящиеся к этой же теме:

Путеводитель по сайту и основным вехам в познании любви. Е.Пушкарев

К проблеме психологического исследования смысла любви: методология, гипотезы, методы, результаты. Е.Вараксина, Л. Демина

Суть любви. Е. Пушкарев.

История культуры любовного чувства. Е.Пушкарев

Что такое любовь. Е. Пушкарев

Мужчина и женщина: совместимость, любовь. Е. Пушкарев

Мужчина и женщина: отношения. Е. Пушкарев

Мужчина и женщина: лидерство в любви и браке. Е Пушкарев

Психология любви. Е.Пушкарев

Тест на любовь: «шкала любви» З.Рубина. Е. Пушкарев

Высказывания о любви выдающихся и известных людей

Концепт любви в мировой культуре.Вал. А. Луков, Вл. А. Луков

Эволюция представлений о любви и браке в последние два столетия. В.М. Розин

Суеверия и правда любви. М.О.Меньшиков

Философия любви и философия сексуальности: в истории развития человеческой культуры и современном психоанализе. В.П.Петров.

Она говорит о любви. Ж. Липовецкий.

Зигмунд Фрейд о любви.

В нашей библиотеке книг и видео более 1000 единиц хранения по теме «Любовь, семья, секс и около…» Есть книги, относящиеся к этой же теме.

Эрих Фромм

Поиск по сайту

Желающие оказать спонсорскую поддержку Интернет - клубу "ПРОСВЕЩЕННАЯ ЛЮБОВЬ" могут это сделать через

ЮMoney https://yoomoney.ru :

кошелек 410014252323944

или Сберкарту, подробности : club1@mail.ru

Заранее благодарны.

Важна ли тема любви для вас лично?

 Да, несомненно
 Думаю, это важно
 Интересно почитать...
 Мне безразлично
 Пустой сайт
  Результаты опроса

Экология и драматургия любви

Наш сайт о природе любви мужчины и женщины: истоки, течение, около любовные переживания и расстройства.


Default text.

По моей книге уже с 2010 года обучают студентов по Программе дисциплины – «Психология любви»

Чтобы познакомиться бесплатно скачайте Это презентация моей книги

Из книги вы узнаете: любовь между мужчиной и женщиной исключительно положительное чувство. А очень похожая влюбленность с любовью никак не связана. А недоброкачественная влюбленность - мания, она же "наркоманическая любовь", "сверхизбирательная любовь" "folle amore" (безумная любовь (ит.) не только никакого отношения к любви не имеет, а и совсем болезненное расстройство.

А научиться их различать не так уж и сложно.

У человека нет врожденного дара, отличать любовь от влюбленностей, других

псевдолюбовных состояний это можно сделать только овладев знаниями.

Жизнь удалась

Примеры настоящей любви

Пара влюбленных

Драматичные влюбленности известных людей, которые не сделали их счастливыми